13 июля свой третий День рождения подряд встречает в неволе крымчанин, украинский режиссер и сценарист Олег Сенцов, который отбывает наказание в российской тюрьме. Олег – проукраинский активист, который выступал за территориальную целостность Украины и проводил акции на территории Крыма. Его обвинили в терроризме, и он попал за решетку на 20 лет. Подконтрольные Кремлю власти считают его террористом, Киев - политзаключенным. Стоит ли ожидать освобождения Сенцова по той же схеме, как это произошло с Надеждой Савченко? Об этом говорим с сестрой Сенцова Наталией Каплан, адвокатом Надежды Савченко Николаем Полозовым и корреспондентом Радио Свобода Антоном Наумлюком.
В ответ на аресты в том числе Олега Сенцова, преследование украинцев в Крыму и на материковой части России, решением Совета национальной безопасности и обороны Украины был введен так называемый список Сенцова-Савченко. В него вошли граждане как Украины, так и России – прежде всего, следователи, прокуроры, судьи, оперативники, причастные к преследованию таких людей, как Сенцов. «Савченко, Сенцов – это террористы, это убийцы, которые издевались над людьми, убивали детей на Юго-Востоке Украины. Сенцов здесь пытался совершить террористический акт на 9 мая. Я его лично арестовывала», – так подконтрольный Кремлю прокурор Крыма Наталья Поклонская отреагировала на внесение ее в этот список.
– С нами на связи корреспондент «Радио Свобода», который активно следит за делами крымских политзаключенных. Антон, насколько справедливыми на обывательский взгляд выглядят суды над ними? Прислушиваются ли к доводам защиты, принимают доказательства, которые не укладываются в канву обвинения?
В деле Сенцова-Кольченко результат был абсолютно прогнозированный, ожидали больших сроков, решение судьи ничто не могло поколебать, и работа прокурора и адвоката вообще не имела значенияАнтон Наумлюк
Наумлюк: Если вспомнить дело Сенцова и Кольченко, это был первый громкий процесс над украинскими политзаключенными в России. Он проходил в Северо-Кавказском военном окружном суде в Ростове-на Дону, где сейчас судят первую четверку крымских мусульман по обвинению в участии в «Хизб ут-тахрир». Сам процесс, как и любой политический процесс, не имеет никакого отношения к правосудию, объективности, открытости. Они строятся по известному сценарию, результат известен заранее, сражаться можно только за срок – это признавали и адвокаты, осознавали сами Сенцов и Кольченко. Никакая работа защиты кардинально изменить решение суда не могли. Единственный процесс, на котором была какая-то надежда – процесс в Чечне над Карпюком и Клыхом, и то лишь из-за участия коллегии присяжных. И в результате никаких изменений не было. В деле Сенцова-Кольченко результат был абсолютно прогнозированный, ожидали больших сроков, решение судьи ничто не могло поколебать, и работа прокурора и адвоката вообще не имела значения.
– Почему делу Сенцова в России придается такое значение?
Наумлюк: Есть несколько факторов. Первый – значение этого дела в оправдании появления на полуострове «зеленых человечков», аннексии вообще. Защита русскоязычного населения от террористов и экстремистов, поездов с «Правым сектором», которые должны были угрожать мирному населению. Аудитория российского телевидения до сих пор верит во всю эту мифологию. Напомню, дело рассматривалось не только в отношении Сенцова и Кольченко, там была группа, и в материалах – несколько десятков человек. Это дело потенциально может быть продолжено. Это нужно, чтобы в глазах внутреннего потребителя информации из российских СМИ была угроза, от которой смогла защитить Россия. Кроме того, вспомните слова насчет «террористов, которых мочат в сортире». Мне кажется, тут у Путина есть личный фактор, вот это отношение к «террористам». Оно сохраняется. Все дела о терроризме в России носит гриф особой важности, потому что глава государства так к ним относится.
– С нами на связи сестра Олега Сенцова, выехавшая в Украину – Наталья Каплан. Наталья, сегодня будет много акций, посвященных Олегу. Что с ним сейчас, где он, в каком состоянии?
Каплан: Олег в Якутске, в колонии строгого режима №1. Ничего интересного в его жизни не происходит, будни очень похожи.
– Удается ли поддерживать с ним связь?
Каплан: Письма – по-прежнему лотерея. Олег получает очень мало писем, большинство просто не доходит.
– Знает ли он о поддержке, которую ему выражают в Украине?
Каплан: Конечно, он в курсе всех событий вокруг его имени и очень благодарит, что его не забывают.
– В заключении Олег пытается продолжать творческую деятельность. Чем он занимается?
Олег написал 4 сценария, но все пока держит в секрете – говорит, нечего питаться полуфабрикатами, ждите полноценный фильмНаталья Каплан
Каплан: Олег написал 4 сценария, но все пока держит в секрете – говорит, нечего питаться полуфабрикатами, ждите полноценный фильм. Так что увидим все, когда режиссер выйдет из тюрьмы.
– Ваш переезд в Украину связан с делом Олега?
Каплан: Скорее с обществом, жить в котором стало совсем невыносимо. Олег стал фильтром для людей. Отношение ко мне людей, которых я считала друзьями, изменилось.
– Вот что сказал пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков по поводу возможных обменов заключенными. «Безусловно, контакты осуществляются. Вы знаете, что весьма активно работают представители Украины по гуманитарным вопросам минской группы, Виктор Медведчук. Поэтому разговор идет по различным кандидатурам. Все будет зависеть – с нашей стороны – от окончательного решения главы государства». С нами на связи российский адвокат Надежды Савченко, защищающий интересы преследуемых крымчан – Николай Полозов. Николай, можно ли считать, освобождение политзаключенных – вопрос не юридический, а дипломатический, политический?
Происходящее внутри России неэффективно, на письма и петиции Кремлю плевать. Так что нужно внешнеполитическое давлениеНиколай Полозов
Полозов: Безусловно, мало того, юридическим он никогда не был. Это лишь декоративная форма. Решение об освобождении Савченко, Афанасьева, Солошенко принимал лично Путин, его подпись стоит на формальных документах о помиловании. Так же и решение о захвате заложников, о том, кто будет следующий, принимает Кремль. Закон и право отсутствуют. Все зависит от того, насколько сильно власть будет заинтересована освободить этих людей. Единственный действенный механизм – оказывать давление извне. Происходящее внутри России неэффективно, на письма и петиции Кремлю плевать. Так что нужно внешнеполитическое давление.
– Почему тот же Сенцов настолько важен для Кремля?
Полозов: Речь даже не о персоналиях, а конъюнктуре уголовных дел. Есть разнарядка: 5 террористов, 8 экстремистов, 20 протестующих. И людей хватают под эту разнарядку. Власть отрабатывает запущенный механизм, у которого нет обратного хода. Был бы не Сенцов, а кто-то другой – дело бы все равно крутили. Чтобы отвлечь людей от происходящего, нужны пропагандистские шаги. Такой захват заложников – то, что Россия любит и умеет делать. Дела высосаны из пальца, это фейки, все участники заранее знают, что они участвуют в преступлении – но участвуют. Так же, как в сталинской России, как в нацистской Германии. Увы, порочный круг пока не удается разорвать.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: